Книга Самый лучший комсомолец. Том шестой [СИ] - Павел Смолин

древней мудростью об удочке.

Со следующего года на мою международную корпорацию (хех) будут работать четыре швейные фабрики, один металлургический завод переключится чисто на меня — через пару лет местные пионеры будут собирать в числе прочего и корейский металлолом — а еще договорился о закупке каменного угля для передачи нашим совхозникам для бытовых нужд. Не обошлось и без более продвинутых штук — наши спецы построят в пригороде Пхеньяна завод по производству утюгов. Как не прискорбно, но «оптимизацию расходов» придумали не в капиталистической России — в эти времена такое называют «рационализацией», и из-за нее тончают провода и снижается надежность изделий. Порядок в связи с возвращением «приемки» государству наводят, но ломать — не строить, а трудовая дисциплина, чего уж греха таить, много где проседает. Ну гонят брак, сволочи, а народ потом мучайся. Вот корейские утюги получатся реально хорошими — Юрины люди будут стоять у работяг над душой, сурово карая за каждый косяк.

Еще договорились наладить сплав леса через Амур в Корею, оттуда он будет перетаскиваться на лесопилку — ее Юра обещал соорудить своими силами — и дальше на мебельную фабрику. С номенклатурой определимся позже, когда товарищи из министерства эту фабрику мне согласуют — придется строить самим. Опилки и неликвидный лес будут поступать на бумагоделательный комбинат — его тоже построим, но конечной продукции не увижу, потому что конечной точкой путешествия нашей древесины станет типография, штампующая Советскую литературу для корейских товарищей.

Так-то на долгой дистанции я даже в плюс от всех этих инициатив выйду — себестоимость корейского утюга, например, даже с учетом доставки материалов и продуктовых пайков персоналу, получится раза в два ниже, чем дома, а продавать будем через специальную сеть кооперативов «Брат-кореец», на рупь дороже местных изделий. Первое время граждане будут относиться к новинке прохладно — ну зачем переплачивать? — но со временем слухи о надежности корейского утюга обойдут всю страну, и он станет дефицитом. Возможно! В эти же кооперативы пойдут прочие товары, Юра обещал навести справки и не позднее февраля прислать полный список того, что они могут продать.

— И мое любимое, — заявил я напоследок. — Давай построим у вас пионерлагерь для Советских детей!

Японский на Окинаве уже строят — по слухам, в Партии уже грызня идет, потому что квота на партийных детей туда — десять процентов от общего потока. Нефиг, у нас государство рабочих и крестьян, а не придаток для обслуживания номенклатуры, что бы там кому не казалось.

За пионерлагерь на острове Робинзона Крузо дед пока не общался — ну прямо не до того, у Чили сейчас проблемы покруче, но никаких преград я не вижу — жалко им чтоли? — поэтому ждем и копим стройматериалы.

— Уже строится один, на море, — ответил Ким.

— Значит построим в горах, — решил я. — Специализация — выживание в сложных условиях и подготовка юных альпинистов.

Очень острожная подготовка — мне несчастные случаи не нужны.

— Наш народ знает много о выживании с сложных условиях, — похвастался Юра.

Жалко корейцев. И китайцев. И негров. Да всех, бл*дь, жалко!

Подышав на личную печать (юридической силы не имеет, пожилые функционеры умиляются — играет мальчик в бюрократию), оставил на бумагах оттиск, упаковал в бандероль, и мы вышли в коридор, поручив дяде Никите (новенького из Москвы прислали) снять копии и отправить в Москву и Пхеньян.

— С Новым годом, — цинично пожелал я остающемуся дежурить в администрации милицейскому сержанту, и мы отправились домой, готовиться к празднику.

А народу-то сколько! Вся центральная площадь утопает в детях и взрослых, у горок выстроились очереди из держащих картонки, фанерки и куски линолеума ребят (надо бы «ледянки» отливать начать — они вроде несложные), по случаю темноты зажгли фонари, развешанные всюду гирлянды и конечно же венчающуюся красной звездой ёлочку. Дедушка Ленин стильно подсвечивается встроенными в постамент прожекторами, указывая верную дорогу — на Юго-Восток, где перспектив больше.

Из мегафонов играет «новогодний» музон, и некоторые товарищи не стесняются плясать. Большим успехом пользуются точки с горячим какао, кофе и прочим чаем. Не простаивают ларьки с пирожками, шаурмой и другим фаст-фудом. Ну а в расположенных возле площади кафешках, ресторанах и столовых — полный аншлаг, и даже за взятку швейцару пройти не получится — у нас взяток никто не берет.

Окошки жилых домов местами украсились снежинками, мишурой, огоньками и прочей аппликацией, за ними можно разглядеть готовящихся к празднику жителей — вот здесь глава семьи при помощи сына раскладывает стол-книжку, там — две похожих дамы, мама и взрослая дочь нарезают старое-доброе оливье, а здесь запозднившаяся с подготовкой семья наряжает ёлку. На ёлочках городская казна неплохо нажилась, продавая пролетариям либо готовое дерево по два рубля, либо — за один — разрешение сходить в лес и добыть праздничный атрибут самостоятельно. Закупленные у буржуев пластиковые подделки, к моему легкому огорчению, успехом не пользовались, и семьдесят процентов продукции отправилось на склад — попробуем продать в европейской части страны на следующий год. А вот цветочки разлетелись так, что только держись, даровав безумные двести с хвостиком миллионов — это после уплаты налогов, «чистыми». Сотня уйдет на космическую программу, с академиком Егором Львовичем скоро увидимся, он очень хочет отчитаться об освоенных средствах. Не моя инициатива — я больше чем уверен, что никаких левых схем космический академик не мутит, но порядок есть порядок.

Тут из-за угла нам навстречу выехали нарядные, звенящие бубенчиками, запряженные тройкой белоснежных коней, сани и покатили к главной площади. Дед Мороз и Снегурочка собираются взять торжество под контроль, и мешки с подарками для ребят будут подвозить ЗиЛами по мере надобности. А вчера по всем школам, детским садам и даже предприятиям (взрослые тоже праздника и подарков хотят!) прошли Новогодние ёлки — там тоже подарки раздавали.

— Новый год — старинный, всеми любимый праздник, — провел я для Юры ликбез. — Его принято встречать в кругу семьи или самых близких друзей. Есть поговорка — «Как встретишь Новый год, так его и проведешь», и это — мой первый Новый год, который я отмечаю здесь, в Азии, поэтому очень рад, что смогу разделить этот праздник с тобой, мой дорогой друг.

Юра на самом деле хороший пацан — за время, проведенное здесь, он окончательно растерял вдалбливаемую с детства высокую дипломатию, и превратился в обыкновенного подростка, очень любознательного и в целом созидательного. И моя заслуга тут минимальна — будь он изначально испорченным мажором, которому плевать на «быдло», фиг бы он так старался на меня походить. Потенциал замечательный, и из такого принца мы обязательно слепим толкового вождя. Даже табакерку на старшего Кима применить захотелось на самом деле — он нашу экономическую модель копировать не хочет, а вот Юра — запросто. Ладно, потерпит — просто выстроим немножко параллельной экономики, которой будет рулить младший Ким.

— Мы тоже чтим Новый год, — улыбнулся он. — Пусть не так, как вы, но мы тоже отмечаем этот праздник в кругу семьи и друзей, а первое и второе января — выходные дни. Пусть я не могу в полной мере ощутить то же, что и ты, но тоже очень рад разделить этот праздник с тобой, Сергей.

Покинув машину, добрались до двери моей квартиры — помечена плакатом «Пионер! Учись сражаться за дело рабочего класса!» — и вошли во вкусно пахнущее тепло.

— Наконец-то! — выглянув в коридор, поприветствовала нас одетая в домашний халатик с длинным подолом (чтобы Юру не смущать) и фартук с подсолнухами Виталина.

Потом переоденется.

Девушка вернулась на кухню, а мы с Кимом, повесив верхнюю одежду на вешалку, по ковровой дорожке пошли в гостиную, по пути заценив стоящий на кухне пар и мелькающие в них силуэты дам — Джехва тоже в халатике и фартуке, активно помогает.

Да, можно выписать поваров из ресторана, но какой нафиг Новый год без приготовленной собственными — или хотя бы любимыми — ручками стряпни? Ёлку мы наряжали вчера, стоит между окном и стенкой, пахнет хвоей и красиво переливается «дождиком» в свете люстры.

— Помогай, — велел я, взявшись за край раздвижного стола.

— Ага! — Юра взялся за другой, и мы вынесли стол в центр комнаты, поставив рядом с диваном.

Мы на нем все поместимся, поэтому стулья не нужны. Далее мы расстелили белую скатерть и пошли на кухню, принимать готовую продукцию и перетаскивать ее на стол. Нарезочки из буженины и колбасы, салат «селедка под шубой», огромная тарелка оливье, хлебушек, две бутылки «Советского шампанского» — много нам нельзя — заняли свои места, далее мы расставили классический «хрусталь», который дамы заранее достали из стенки и помыли. Венчала композицию фруктовница с мандаринами, яблоками, бананами и ананасом. На этом